“Государство свои позиции не сдает”. Петр Бартоломей, друг Игоря Дятлова, о гибели туристов в 1959 году

На минувшей неделе Серов посетил Петр Бартоломей, ученый-электроэнергетик, доктор технических наук, профессор кафедры «Автоматизированные электрические системы» Уральского энергетического института Уральского федерального университета, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, Мастер спорта СССР по туризму, Заслуженный путешественник России, председатель правления общественной организации «Фонд памяти группы Дятлова» (с 2000 по 2017 годы). Петр Иванович – друг Игоря Дятлова и один из немногих свидетелей и участников событий 1959 года, доживших до наших дней.

Речь, о группе туристов Игоря Дятлова, погибшей в феврале 1959 года в окрестностях горы Холатчахль. Обстоятельства гибели 9 человек до сих пор остаются загадкой.
В Серов Петр Бартоломей с супругой Людмилой Борисовной приехал по приглашению известного предпринимателя, исследователя тайны гибели туристов в окрестностях горы Холатчахль в 1959 году, сохраняющего память о них Дмитрия Киреева. Дмитрий Юрьевич организовал посещение постановки Серовского театра драмы имени А.П. Чехова “Перевал Дятлова. Высота 1079”.
Прежде, чем пойти на спектакль, гости побывали в редакции “Глобуса”.

Разговор Петр Иванович начал со слов благодарности в адрес Дмитрия Киреева.
– Это очень интересно, то, что Дмитрий Юрьевич имеет команду, которая этой темой занимается. Поэтому тут какие-то дополнительные объяснения не нужно давать, безусловно, – замечает Бартоломей. – Кроме того, замечательно, что Дмитрий Юрьевич установил памятник. Я как-то недавно ходил – цветы всегда там есть, люди ходят.
Петр Бартоломей говорит о памятнике, который в сентябре прошлого года открыли в Екатеринбурге. Памятник представляет собой 12-тонный гранитный камень с мемориальной доской. Как бы приставлены к нему походные лыжи с палками и рюкзак, выполненные из металла.
Дмитрий Киреев отмечает, что без Петра Ивановича у него не получилось бы увековечить память Игоря Дятлова в виде мемориала возле УрФУ (бывший УПИ).
– Потому что это – федеральный университет, это федеральное подчинение и, соответственно, земли федерального значения. И никакие просьбы от Дмитрия Юрьевича установить памятник не подействовали – все только на авторитете Петра Ивановича, – отметил Дмитрий Киреев. – Не было бы места, не было бы продолжения.
Причастные к этой истории отмечают, что памятник очень гармонично вписался в обстановку, рядом с торцом радиофака, на котором учились туристы. Есть даже архивное фото, на котором видна одна из соседних скамеек.
– Вы вникли в эту тему. У вас глубочайшая заинтересованность и это, лично меня, восхищает, – добавляет Людмила Бартоломей. – Подходили к памятнику, он немного запорошен снегом. Как тот останец. Смотришь, и чувство волнения – вот ребята, которых уже никогда не будет, а мы вспоминаем их и говорим о них.
– Глубочайшая благодарность, Дмитрий Юрьевич. Довести дело не просто в разговорах, воспоминаниях, а поставить памятник – это величайшее событие. Низкий поклон, – приложив руку к груди говорит Петр Иванович.

Международная память

Петр Иванович признается, что был удивлен подготовкой Серовским театром драмы постановки о туристах группы Игоря Дятлова:
– Более того, память, связанная с этим делом, уже не российская, она уже международная. Впервые удивился много лет тому назад – ко мне как-то подъехали японские корреспонденты и у меня брали интервью. То есть до них эта тема тоже как-то дошла. После этого еще были люди из Германии, которые один раз с нами встречались. То есть я понимаю, что гибель группы Дятлова интересует. Она ведь чем загадочна: одно дело, что там на самом деле, другое – как нам наше правительство пытается это преподнести. И эта многолетняя попытка спрятать концы, сказав, что там была лавина или еще какой-то бред нести – это все до сих пор тянется.
Людмила Борисовна поддерживает супруга и говорит, что интерес к гибели туристов сохраняется как раз благодаря таинственности событий.
– Мне кажется – потому что это загадка, – говорит Людмила Бартоломей. – Все понимаю, что то, что было выдвинуто как основная версия – что не справились туристы, что они слабаки, что поперлись туда, куда им не положено, не готовы были – всех тех, кто знал их, возмутило это. И встали вокруг этого – что это неправда. Даже говорили всем – говорите так-то… Заставляли людей давать подписку, что не будут говорить того, что знают. Эта неправда все расширялась, на этой неправде строили свои версии очень много людей. Это уже какой-то традицией стало – какие-то версии ушли, но они до сих пор существуют, потому что истины не знает никто. Просачиваются некоторые информации, но они журналистского плана, а не исследования.

Ракетная версия

Петр Бартоломей приверженец техногенной версии произошедшего. По его словам, туристы могли погибнуть из-за испытания ракеты.
– В прошлом году мы нашли одну публикацию - “Аргументы недели” впервые написали, что это были испытания ракеты Р-12, которое привело к такому неожиданному трагическому исходу, – говорит ученый. – То, что это техногенное, я всегда был глубоко убежден. Потому что я был на поисковых работах – никаких следов других людей там не было. Только они бежали из своей палатки. Я видел, как она была установлена. И следы их, потому что они запечатлелись. А как могут следы появиться? Только два способа. Либо тепловое воздействие, что снег растаял – но это очень слабый аргумент, потому что тепловое воздействие на такой огромной дистанции, которую они бежали, невозможно. Это пятачок может быть. А вот азотнокислое воздействие, которое имеет любая ракета, как окислитель, как соль расплавляет снег – поэтому там остались следы. Это объяснение очень логичное и вполне приемлемо. Я не один был на поисковых работах. Мы не видели никаких других следов, кроме как убегающих людей. Отпечатки, которые мы сами снимали, говорят о том, что там было техногенное воздействие.
Петр Бартоломей говорит, что эта версия произошедшего у него сложилась сразу по прибытии на место происшествия в 1959 году. И Петр Иванович до сих пор ее придерживается.
Единственный вопрос, на который Петр Бартоломей сам для себя не ответил, природа травм членов группы Игоря Дятлова.
– Нет, я этого сам не видел, знаю только с описания. Поэтому, как я могу комментировать то, чего не видел? – говорит Петр Иванович. – У меня на всю жизнь сохранилось глубокое убеждение техногенности этого события. Никакие лавины я не признаю. Потому что в то время я был на месте, никаких признаков лавины не было. Был обледенелый голый склон. А тех людей, которые дали эту версию, уже нет.
Петр Бартоломей вспоминает, что в Свердловск (ныне Екатеринбург) приезжал из Москвы заместитель прокурора РСФСР Леонид Ураков.
– Для меня это очень убедительный аргумент – никогда заместитель прокурора не поедет на лавину. Значит это было государственное событие, – отмечает Петр Иванович. – Я никогда не сомневался в техногенности гибели. До сих пор убежден и много фактов подтверждает, что так на самом деле и было. 
Супруги Бартоломей отмечают, что были другие погибшие группы туристов, но они к себе внимание не привлекают потому, что не было такого масштаба и причины смертей были известны. В этой же истории точка до сих пор не поставлена и когда будет поставлена – неизвестно.

Практика вместо гибельного похода

Изначально Петр Бартоломей был в составе группы, которую собирал Игорь Дятлов. В ноябре 1958 года состоялся поход, в котором приняли участие 31 человек. В нем были и участники рокового похода. В этом же походе познакомились Петр Иванович и Людмила Борисовна.
Предположения о том, что члены группы Дятлова могли поссориться, Бартоломей называет глупостями – “это большая туристская семья”.
Но в будущем Петру Бартоломею пришлось отказаться от похода. Но, будучи студентом пятого курса, ему выпала возможность пройти преддипломную практику в Москве, в Мосэнерго. Сроки практики совпадали со сроками похода на Отортен. 
– Пройти практику в Уралэнерго – это было нормально. А вот пойти практику впервые в Мосэнерго… Ну, я думаю, в поход я всегда могу сходить, но практику преддипломную пройти в Мосэнерго… Я предпочел поехать в Москву. А вообще мог оказаться в этой группе, - констатирует Петр Иванович.
Когда до Петра Ивановича дошла информация, что пропала группа Дятлова, он собрал вещи и вернулся на Урал. В начале марта он был в Ивделе. В первую поисковую группу не попал. Вошел в группу Абрама Кикоина, руководившего альпинистами УПИ.
– Я с Кикоиным был знаком. Потому что однажды у него были альпинистские сборы на Алтае. А я участвовал в сборах туристских. Мы были, как говорится, в одном экипаже, – на машине, на поезде добирались до Алтая, – вспоминает Петр Бартоломей.
В марте 1978 года Петр и Людмила Бартоломей были в тех местах, где проходил маршрут группы Игоря Дятлова. С ними был Моня Аксельрод (Моисей Аксельрод – выпускник УПИ, участник поисков дятловцев). Поход был запланирован на Маньпупунер, но оттуда группа дошла до Отортена.
Бартоломей вспоминают, что был легкий морозец. Все было обледенелое. Страшный ветер. Во время похода к ним прибилась собака.
– Собака шла ползком, потому что, когда она вставала, ветер ее сдувал, – вспоминает Петр Иванович.
Группа шла не стой стороны, что двигались дятловцы, но до останца, на котором установлена табличка в память о туристах, добралась.
Есть мнение, что дятловцы неправильно установили палатку, не в том месте. Бартоломей же считает, что Дятлов наоборот выбрал место для установки палатки, исходя из мыслей о дальнейшем пути – вышли поздно, чтобы сократить путь поставили палатку дальше.

Лавинная версия

В 2020 году прокуратура вновь взялась за изучение обстоятельств гибели туристов и пришла к выводу, что виной послужил сход снега с горы, иными словами – лавина.
– Некоторые уповают, что, мол если если сделают такое расследование, то что-то получится. Я в такое расследование не верю. Государство свои позиции не сдает, – смеется Петр Бартоломей.
Говоря о лавинной версии, Бартоломей вспоминает о книге, написанной Евгением Буяновым и Борисом Слобцовым.
– Когда он (Буянов) докладывал у нас, в Уральском политехническом институте, свою версию, один человек к нему шел (Буянов выступал на трибуне), подходит и говорит: “Если я вам дам бульдозер и вы сделаете лавину, тогда будем с вами разговаривать”, – описывает события не столько далекого прошлого Петр Иванович.

Евгений Буянов написал книгу с трактовкой лавинной версии, просил Петра Бартоломея помочь напечатать книгу в Уральском политехническом институте. Петр Иванович согласился помочь, но при условии, что он напишет к этой книге предисловие, в котором укажет, что с версией о лавине не согласен, и расскажет о своей версии. Буянов согласился.
Тогда уже существовал “Фонд памяти группы Дятлова”. В правление входило много людей, которые участвовали в поисках дятловцев и также были не согласны с версией о лавине. Петр Бартоломей рассказал им о предложении Буянова – члены правления были не согласны.
Петр Иванович в качестве аргумента привел тот факт, что к тому моменту никто из присутствующих ничего не написал про дятловцев. А в книге Буянова было рассказано о людях – членах группы Игоря Дятлова. Поэтому Петр Иванович поддержал издание. Вместе с ректором они дали деньги на публикацию книги.
– Но при одном условии, что предисловие будет мое, – вновь подчеркивает Петр Бартоломей. – Что я лавинную версию категорически отрицаю. Книгу издали.
Когда проект книги уже был и Петр Иванович написал предисловие, остальные участники тех событий тоже решили написать, но уже послесловие.
– Сама то книга о туризме, о людях, о дятловцах. О туризме она прекрасно написана. Только сама идея гибели была его – лавинная. Поэтому я и поддержал книгу, по содержанию она хорошая. Предисловие мое там было опубликовано, - отмечает Петр Иванович.

Дискуссия должна продолжаться

В завершение разговора вопрос: “По прошествии 66 лет с трагедии стоит отпустить уже эту тему, оставить ребят в покое, или нужно продолжать?”
– Это трудный вопрос, на который однозначно ответить не могу, – отвечает Петр Бартоломей. – Но я считаю, что дискуссия все равно должна продолжаться. Потому что государство держится за свое мнение, а согласиться с государством я лично не могу. И другие не могут. Оно не хочет признать, что это было техногенное событие. И понятно почему, потому что был мораторий между американцами и СССР – никаких испытаний не делать. Ядерных испытаний мы действительно не делали. А ракетоноситель нужен был все равно – ракеты испытывались. И американцы нарушали этот мораторий, и наши нарушали.